Нет, нет и нет. Это был не безумный баптист, и не сектант. Это был даже не цыган. Потому что я знаю, что цыгане в красных рубахах, и с ними я вообще не разговариваю, потому как они воруют лошадей. Вы можете решить, что он хотел спросить у меня, как проехать на станцию "Свердловская", и готовы узнать, как я послал его на "Ленинские горы", и он, выйдя из вагона, увидев всю эту красоту с высоты метромоста, этот гротескный трамплин, стадион-"лужу" в Лужниках, речные трамвайчики, снующие туда-сюда, как муравьи, решил, что влюблен в Москву, а пока он стоял с раскрытым ртом, к нему подошли менты, нет, не менты, сотрудники полиции и отпиздили его своими резиновыми дубинками, таки снова нет.
Я не хочу, чтобы вы гадали, что же он сказал мне, это глупо в конце концов. Он оказался местным сумасшедшим. Знаете, как я это понял? Я скажу вам. Он подошёл ко мне и говорит, что у меня шнурки развязались. Я на него смотрю, как на дебила, и, понимая, что бесполезно что-либо объяснять, всё-таки говорю "У меня ботинки на молнии".
Вот такая вот история.
